По вечерам неясная тревога и тоска
Вползают в душу щекотливою прохладой.
Или кончина неизбежная близка?
Или нужна неверная услада?
Или непонятые погибают силы.
На волю рвутся огненною лавой
И жгут меня, сухую древесину,
На небо, лес, мое метнувши пламя?

* * *

Я никого не приглашу войти
В мой мир таинственный и строгий -
Там тягостны звуки мирской суеты
И в даль не зовут там чужие дороги.
Пусть тропки мои каменисты и круты
И призрачно светят кумиров огни,
Готова я жить без любви и приюта,
Шагать по камням, когда ноги в крови.

* * *

Я не ищу проклятой середины
В сусальном золоте обманчивой тиши.
Ее соблазны пошлы и противны,
Как тропы без вершин.
Мой флаг из ярко-синих красок
С кистями белоснежной бахромы.
В нюансах королевского атласа,
Пригодного для шлейфа и сумы.

* * *
Я начну говорить, я заплачу - напрасно,
Нету слов или слез рассказать, объяснить,
Как страданья земли материнской ужасны
И не в силах от бед я ее охранить.
Я прильну к ней. Родная, родимая,
Песня песней и юность моя!
Всю отдам свою жизнь исполинную,
Чтоб воскресла земля-плачея.

* * *

Мчится конь, поднимая ковыль,
Высекая туманности пыли -
Докурганная в воздухе быль
На прозрачных качается крыльях.

* * *

Благославляю я страданье,
Неразделенную любовь.
Неисполнимые желанья
И ужасы кошмарных снов,
Построившие четким сочетаньем
Обрывки мыслей, суматоху слов.

* * *

Скакуна укротила скифянка
Своим нравом то кротким, то диким.
От любви и гордыни подранком
Уносилась то с плачем, то с гиком.
Необъятная степь бунтовала.
Ветром путала гриву сердито.
С ней скифянка небрежно играла,
Искрометным смиряя копытом.

* * *

Бывали дни, когда писала
Я днем рассказы, по ночам стихи,
Мне толща неба что-то выражала,
Поведывали тайны лепестки.
Бывали дни, я слышала неслышное,
Невидимое озаряло взгляд,
Я принимала все, как дело мое личное:
От звездной пыли до проказы Октября.
Бывали дни, я уносилась на дельфинах
По теплым, ослепительным морям,
И то рождалась воином-Афиной
Иль то ее рождала мысль моя.
Бывали дни, когда с Богами
На "ты" непринужденно я была
В числе гостей у них, на высшем бале,
И песнь рекой привольною текла.
Бывали дни... И я жила.

* * *

Будь я последней поэтессой,
Ушедшей под воду России,
Все с той же страстью, с силой вешней
Ей посвящала бы стихи я.
Будь я последняя, кто помнит
Ее божественную речь,
Одним единым русским словом
Я целый мир могла б зажечь.
И дать ему, как в дни творенья,
Свободу, совесть, идеал,
Чтобы из духа омертвенья
Он к Богу, к Истине восстал!