Кварцевые часики впиваются в запястье,
Тоненькая стрелка проходит циферблат,
Как трогательно время разрезано на части.
Как будто все секунды нам принадлежат.

* * *

О бедная больная голова,
Так крепко сжатая холодными руками,
Чтоб из нее не вытекла смола,
Давно кипящая густыми пузырями.

О бедная больная голова -
Сосуд хрустальный для тяжелой смеси,
И не стянуть в ней порванного шва -
Смола, пожалуй, слишком много весит.

* * *

Родное дыхание смерти
Себя не заставило ждать.
Все верят. Вы тоже поверьте,
Что нам друг на друга плевать.
Подкралась, как хищница, сзади
И за руку нежно взяла.
"Не отпускай. Бога ради".
Она же в ответ обняла.

* * *

Падали тихо, бесшумно.
Летели, как камешки, вниз.
Казалось, что все неразумно,
Казалось, что это каприз.
Когда-то у края стояли,
Но к пропасти сделали шаг
И специально упали
В ущелье - в глубокий овраг.
Падали будто взлетали,
И лишнее было в крови,
И будто безумцы искали
Дно пропасти Вечной Любви.
Что нам их глупый Бог?
Что грязь нашим ногам,
Когда хозяин дорог
Снисходителен к нам.
Что нам бледность свечей?
Что ослепшим глазам?
Когда хозяин ночей
Снисходителен к нам.
Что нам весь небосвод?
Что мозоли рукам?
Когда хозяин высот
Снисходителен к нам.
Что нам тяжесть путей?
Что еще один шрам?
Когда хозяин смертей
Снисходителен к нам.

* * *

Возьмемся за руки и по дороге роз
Мы побежим на радостях опять.
И наше счастье, будто верный пес,
Нас бросится вприпрыжку догонять.

* * *

Грязный ангел лежит на песке
Среди скорпионов, баранов и змей,
И в иссохшей костлявой руке
Он держит своих полумертвых мышей.
На горячем песке триста лет
Он лежит, не уходит. Он ждет.
И пройдет миллиардный рассвет,
И Она его просто найдет.

Татьяна Грицишина

* * *

ОСЕНЬ

Осень - время болезни,
Осень - охрипшая грусть,
В сердцах недопетые песни,
И слов недосказанных груз.

Осень - время героев,
Осень - последний барьер,
Время последних побоев
И не установленных мер.

Осень - время больницы,
Осень глухая стена,
Крылья застреленной птицы,
И за полеты цена.

* * *

Я СКОРО УМРУ

Я скоро умру, очень скоро.
Ты будешь еще молодым.
Как просто проигрывать споры.
Я буду как снег и как дым.

Я скоро умру, очень скоро,
Еще не состарится мать.
Не прохожу я отбора,
И можете не вспоминать.

Я скоро умру. Очень скоро.
Количеством жизнь не возьму.
У нас с ней извечная ссора.
Я смерть лучше жизни пойму.

* * *
От радости веет теплом,
Рвет мысли приятная слабость.
Бездушный и грубый разлом
В печали проделала радость.
Стремишься - и путь твой открыт,
Ищешь - все скоро найдется.
Веришь - и вера хранит,
Любишь - любовь остается.

* * *
В синеньких жилках пульсирует кровь,
И слева в груди бьется мягкий комочек.
У них к этой жизни такая любовь,
Но сколько же в ней не расставленных точек.
Но время проходит, они устают,
И сердце насосом быть больше не хочет,
Пора искать новый хороший приют.
Пора приютить этот мягкий комочек.

* * *

ОН ПООБЕЩАЛ

Взяв бога за руку, и трижды помолившись,
Сто раз упав, ни разу не разбившись,
Пообещав нелегкий путь закончить,
Запев последний раз как можно громче,
Опять иду вперед. Так просто надо,
Хоть не одна там впереди преграда.
Взяв с Бога клятву просто сохранить,
Как буду падать, то не упустить,
Как буду злиться, то остановить,
Как буду плакать, то не позабыть,
И вот иду вперед, но рядом с Богом.
Я знаю, он поможет мне во многом.
Пусть впереди ждут тысячи начал,
Бог мне поможет, он пообещал.

* * *

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Первый снег в горячие ладони.
Из черных туч холодный белый снег.
Осени не скрыться от погони.
Жаль ее. Труслив ее побег.
Первый снег под крыльями вороны.
В черных перьях чистый белый цвет.
Скоро им зима раздаст короны.
Эти птицы с ней. Другие нет.

* * *

МОИ ПЕСНИ

Песни мои без напева, без смысла, без слов.
Песни растают, от них запотеет стекло,
Но даже от них почему-то не стало тепло.
Несколько строк не дожить, не достать, не допеть,
Воды уйдут, обнажая песчаное дно.
Ляжет на плечи худая красавица плеть,
И песни умрут, упрекая, что мне все равно.
Песни мои на ладонях, на снах, на стекле
Каплей стекут, оставляя на теле ожог.
Белая мышь, та, что прячется в черной золе...
Песни мои - это мой умирающий Бог.

* * *
Погладь меня шершавою рукой,
Хотя я и не ласковый котенок.
Да просто мир на доброту скупой.
И кто виновен в том, что я - волчонок.
Погладь меня, ведь я еще дитя,
Но скоро жить придется настоящим,
А волки в жизнь играют не шутя.
Погладь меня, пока живу вчерашним.

* * *
Всем наврала, и глазом не моргнула,
И, может, из-за этого глупа.
Глупая, безмозглая акула
Теплый след - холодная стопа.
Дура! Дура! Не судите строго,
Жить меня никто не научил.
Хорошо, что лет моих немного,
Хорошо, что мне не хватит сил.

* * *
Мир засияет в твоей позолоте ногтей,
В пальцах любимый испуг нелюбимых людей.
Счастье в стакане, но как дотянуться губам.
Горло готово отдаться колючим глоткам.
К дьявольской влаге припал пересушенный рот,
Ведь даже в стакане бывает водоворот.


* * *
Белой вороной по черному снегу,
Красной звездой на песке,
Прыгая в пропасть, готовясь к побегу,
Остаться синицей в руке.
Желтые ангелы с иглами в венах
Распяли себя на дверях.
И синяя кровь высыхала на стенах,
Как красные звезды в песках.
И об углы бился Бог головою,
О батарею и стол.
Потом надоело беречь дорогое,
Он плюнул на все. И ушел.

* * *

ПРИДУМАЛ

Ты придумал меня в этом вечном безмолвье
Из-за глупой тоски и тяжелого страха.
Я теперь как икона в твоем изголовье,
Растворяюсь как соль и горю как бумага.
Ты придумал меня, чтобы не было страшно.
Ты впустил меня в дом, и захлопнулись двери.
Твоя жизнь как вокзал. Но и это не важно.
За тобою так долго охотились звери.
И как добрый отец, как любимую дочку,
Обнимаешь меня, никуда не пуская.
Ты придумал меня. Я поставила точку.
Слишком поздно менять. И теперь я такая.
Ты придумал меня. Что за детище это,
Что за зверя ты вырастил в этом безмолвье.
Принося себя в жертву, мы теряемся где-то.
Что теперь остается в твоем изголовье?

* * *

КОРОЛЬ БЕЗ КОРОНЫ

О мой король без короны,
Самый сильный и смелый.
Вы занимаете троны,
Замок ваш чистый и белый.
Я в вашем доме кухарка,
Та, что готовит салаты
И в эти блюда украдкой
Сыпет смертельные яды.
Я - ваша лучшая лошадь,
Та, что для вас оседлали,
Та, что назвали хорошей,
Та, что вы не обуздали.
На королевской охоте
Вы в лисицу стреляли.
Вы метко целились вроде,
Но вы в меня не попали.
О мой король без короны,
Замок ваш грязный и пыльный.
Вы занимаете троны.
Вы забываетесь сильно.

* * *

ЖЕНЩИНА В ЧЕРНОМ

Эту женщину в черном
Ты видишь впервые.
Она входит к тебе,
И тебе непонятно:
Почему вдруг она,
А не сестры чужие,
Обнимает тебя,
И объятья приятны.
Эта женщина в черном
Обнимает за плечи,
Дышит в ухо тебе,
Задевая губами.
Ты уже обречен,
Но ты слишком беспечен.
Кто она - ты не знаешь.
Ее пальцы из стали.
И она обнимает,
Закрывает плащом,
И в горло впиваются
Желтые пальцы.
Это - женщина - смерть,
Но ты слишком влюблен.
Ты уходишь за ней
И не хочешь остаться.

* * *

БОЛЬ

Боль течет, будто ливень летом,
Затекает куда попало.
И как дура идет с приветом,
Обнажая тупое жало.
Сердце жмется к колючим ребрам,
От кого-то все ждет защиты.
Пальцы боли подобны кобрам,
Потому все сердца разбиты.
Боль - сестра золотого страха
И подруга немой обиды.
И они всех ведут на плаху,
А потом лишь бывают сыты.

* * *

ВЫЙТИ ИЗ ОКНА

Белой бабочкой луна тихо в окна бьется
И серебряным лучом манит и зовет.
Что-то хищное внутри вздрогнет и проснется,
Можно сделать шаг в окно и начать полет.
Обнажая небеса, задевая звезды,
Не исччезнуть, не пропасть в полуночной тьме.
Просто выйти из окна не бывает поздно.
Все равно не утонуть в море на Луне.

* * *

ЖИЗНЬ-ЖИТЕЙСКАЯ

Что за твоими банями,
Что за твоими стонами.
Кислая жизнь-житейская,
Иду я к тебе с поклонами.
Займи да и выпей, бледная -
Шепчет погодка славная.
Да что мне, спящей красавице,
Мудрая жизнь исправная.
Теряюсь в толпе неласковой,
Где что ни ли лицо, - так батюшки !
Начну по привычке нервничать:
Взрослые, дети, бабушки.
Да что ты подаришь, нежная?
Во что обернешься, странная?
Кислая жизнь-житейская,
Старая, злая, пьяная.

* * *

Где же эта дурочка любовь
Сочная, созревшая, родная?
Пусть возьмет сплетенье этих слов.
Пусть меня накормит, расцветая.

* * *

У смерти взгляд побитого щенка.
Она родная мне, меня ей жаль.
Не вздрогну я, когда ее рука
Оденет на мое запястье сталь.
Я жду дождей, похожих на нее.
Я не сойду с ума, я подожду.
И смерть свою , спасение свое,
Я встречу не больной и не в бреду.

* * *

Я боюсь, что не скоро умру.
Для меня жизни очень много.
Иступленно я глажу кору
Как шершавые ноги Бога,
Умереть. Но себя не убить.
Иногда выпивать со смертью.
И на третьем стакане дожить
Захудалое десятилетье.
Я боюсь, что я просто живу.
Столько жить мне, пожалуй, много.
Иступленно я глажу кору,
Как шершавые ноги Бога.

* * *

Я вижу все. Я вижу слишком много.
Я на земле, а будто бы лечу.
Я заскочу на день рожденья Бога,
Ведь я за этот праздник не плачу.
Да будет все! Пусть будет слишком много.
И пусть хоть что-то мне перепадет.
И если уж в песках моя дорога,
Пускай она к оазису ведет.
Узнаю все. Узнаю слишком много.
И может быть, когда-то промолчу.
И выпивая за здоровье Бога,
Я помню, что за праздник не плачу.

* * *

БЕЛАЯ ПТИЦА

Я - белая птица.
Я белая утка в печи.
Мне в памяти снится,
Как в прорубь ныряют грачи.
На юг улетели
Все те, что случайно спаслись.
И злые метели
Все время за ними неслись.
На юг улетают.
И значит, что им повезло.
Меня утешает,
Что в печке мне тоже тепло.

* * *

СНЕГ*2

Снег сыплет из неба и кожу целует,
Холодный и страстный ликующий снег.
И будто обижен, и будто ревнует,
А ветер берет за разбегом разбег.
Снег прячется в складках задушенных криков,
Пустынных сердец и разорванных душ,
Ложится в огонь неминуемых стыков,
Ложится в тоску неминуемых стуж.
Как белый тупик, как закрытые двери,
Как мягкая вата, как режущий лед,
А осень охрипшая все еще верит,
Что кто-то полюбит, что кто-то спасет.

* * *

Мой пламенный пленник
Загадка бермудских ночей,
Скрывается утро
За бронзовой силой плечей.
Уставший ребенок,
Мой сладко уснувший дракон,
Остывшие звезды
В лесах собирают твой сон.
Пугливое утро
Все преданно ждет у дверей,
Когда ты прогонишь
Луну, что не стала старей.
Чужое дыханье
Течет и тревожит виски,
И ранние птицы
Пугливо кричат у реки.
Мой тающий айсберг,
Мой спрятанный в комнате рай,
Волшебное утро
Тебе тихо шепчет: Вставай .

* * *

Я совсем не курю,
Я давно не пила.
Посмотри, на кого я похожа.
Я себя не дарю,
Я себя берегла,
Берегу и беречь буду, может.

Я не резала вен,
Я не прыгала с крыш,
Хоть того и другого хотелось.
Я жила среди стен
Как плешивая мышь,
И копила как золото смелость.

Я везде отстаю,
Но нигде не спешу,
Часто дурой себя называю.
Я стою на краю
И спасти не прошу,
Хоть никто и не спас бы. Я знаю.

* * *

НЕ ОСТАНЬСЯ

Не помни, не думай, не знай.
Открывай квартиру ключом,
На кухне заваривай чай,
И тогда ни о ком, ни о чем.
Слушай, как капает кран,
Как мышь шевелится в углу.
Не ковыряй своих ран,
Лучше смотри на луну.
Лучше кури или пей,
А лучше и пей, и кури.
Но не останься ничьей
На кухне с картофелем фри.

* * *

КЛЮЧИ ОТ РАЯ

Если хочешь, иди за мной.
Я дороги совсем не знаю,
Но зато есть ключи с собой
От не найденной двери к раю.
Если хочешь, иди за ней
За красивой, счастливой, жаркой.
И не бойся стальных дверей:
Можно их отпереть булавкой.

* * *

Давно мне не было так плохо,
Я не заразна, не больна.
Сегодня я послала Бога.
Сегодня я сошла с ума.
Давно мне не было так страшно.
Я спряталась бы. Но куда?
Бог обижается: не важно.
Я обижаюсь: ерунда.

* * *

Расколотая, разбитая,
И смотрит кому-то вслед
Луна молодая, сытая,
Ты мне передай привет.
Растрепанная, уставшая,
Заплакана от обид,
Осень, подруга старшая,
Лечит, где не болит.
Озлобленная, серьезная,
Часто мешает спать
Жизнь, как любовь невзрослая,
Ложится ко мне в кровать.

* * *

На полу обертки от конфет,
Карамелью липкой солнце тает.
И тоска из пачки сигарет
Мне колени тихо обнимает.
Полюблю, что в голову придет.
И продам себя за пару песен.
Окунем под карамельный лед
И в воде, где процветает плесень,
Осторожно поцелую дно
И забуду карамель и солнце.
Только вот не будет все равно,
Что никто нигде не встрепенется.
Разбросав обертки от конфет
Мертвыми блестящими цветами,
Я плыву на карамельный свет
Брюхом вверх и книзу плавниками.

* * *

ДОЗА ТОСКИ

Ветки царапают стекла
Пальцами хрупкой руки.
И я разбиваю все окна
От бешенства и от тоски.
Друзья, передайте приветы
Конвертами без адресов.
А я их продам за куплеты
Чужих неудачных стихов.
Я буду царапаться в двери
Пальцами хрупкой руки.
Откройте же мне те, кто верят
В смертельную дозу тоски.

* * *

Ты такая сегодня грустная,
Если хочешь, налью тебе чаю.
День без сахара, ночь безвкусная,
А добавить чего - не знаю.
За рассказами пахнет сплетнями.
Если хочешь, не слушай больше.
Не морочь себе голову петлями,
Пожила бы еще подольше.
Ты такая сегодня бледная,
Если хочешь, налью тебе кофе,
А за жизнью полоска светлая
Твой потом изломает профиль.

* * *

Ни денег, ни пива, ни хлеба.
Могу разве что поменять
Себя на тебя и на небо,
Желудок на вечное спать .
Вокзал, сквозняки и простуды,
Усталость как вечный вопрос.
Прости, я так больше не буду.
Прости, я сама не всерьез.
Ни смеха, ни песен, ни сказок.
Ты в Рай, а куда я пойду?
Без злости, без крика, без красок
Тускнеть в черно-белом бреду.

* * *

НОЧЬ

Унеси меня, ночь, за свои тридесятые земли,
Где стареющий вяз задевает листвою луну,
Где терновые рощи откроют колючие дебри,
Зазывая уснуть в неудобном и терпком плену.
Унеси меня, ночь, за свои большеглазые тайны,
Где не скрипнет кровать, и не вздрогнет постель поутру,
Где не лают собаки, не капают старые краны,
Там, где можно босой в простыне по росе на ветру.
Унеси меня, ночь, за свое не ушедшее время,
Где есть шанс походить взад-вперед от стены до стены,
Чмокнуть черта в висок, Бога в белое лысое темя,
И еще раз понять, что все ночью смертельно больны.

* * *

Широкие белые крылья
Оставлены в зазеркалье,
Обидою пахнет бессилье,
И прячет себя в угол дальний.
Ноты меняют на деньги,
А детские крики на старость,
Уши меняют на серьги,
Любовь на все то, что осталось.
Ешьте, пейте, живите,
Не нравится - прочь из игры.
И смело в окно выходите
Своей коммунальной дыры.
За ноты, за крик и бессилье,
За время, что ветер несет,
Бесплатно там выдадут крылья,
Уже там оплачено все.

* * *

У меня за окном спит луна,
У меня за окном дремлет ночь.
И опять не одна. И до дна.
Чтобы как-то кому-то помочь.
У меня за стеной шепчет мышь,
У меня за стеной стонет гром.
И опять кто-то прыгает с крыш,
Утопая под чьим-то крылом.
У меня за дверьми чей-то шаг,
У меня за дверьми медный звук.
И опять подняла не свой флаг,
Чтоб потом пить и есть с чьих-то рук.

* * *

К вечеру расплакались звезды,
Поезд мчался в ночь через степь.
Листья опадали как слезы,
Попадая в тонкую сеть.
Жизнь, куда-то мчавшая мимо,
Вдруг вошла в последний вагон,
Посмотрела косо и криво:
Кто же тут из вас чемпион?
Протянула тонкие пальцы:
Ну-ка, покажите билет .
Мы всегда же ездили зайцем.
Вот тебе последний привет.
Вот она, моя проводница
В поезде на полном ходу.
Если тут нельзя приютиться,
То останови, я сойду.

* * *

Ты мне ни сестра, ни подруга,
Я, наверно, тоже ничья.
Это наша первая вьюга,
Тонкий лед чужого ручья.
Тихо обнимаешь колени,
Спрашиваешь: Кто я тебе?
Я молчу, ловлю твои тени,
Оставляю их на себе.
Я твои целую запястья,
Горло ими мне сдавишь ты.
Это наше общее счастье
И немножко наши мечты.
Время закрываю ладонью,
Я прощусь с тобой, ты держись.
Кто ты мне, я все-таки помню.
Ты моя случайная жизнь.

* * *

ДЕНЬ ОТО ДНЯ

Я напишу: день ото дня .
День ото дня где-то было.
Слова предают и тебя, и меня,
Чтоб что-то внутри не остыло.
Заплеванный ангел, глухой и слепой,
Рукой нам укажет на двери.
Скорей, полетели отсюда домой,
Туда, где нас ждут, где в нас верят.
Пусть нас догоняет полярный медведь,
Последний вагон и комета,
Пускай же в кармане у ангела плеть
И кнопка строкой - конец света .
Но я напишу свои день ото дня
Без смысла и продолженья.
Уже находили тебя и меня
В глубокой реке без движенья.


* * *

Мне ночь насыпала жемчужин
В пустой пластмассовый стакан.
Мне постоянно кто-то нужен,
Чтоб кто-то здесь и кто-то там.
И ночь меня целует в губы,
На кухне закипел мой чай,
Сворачиваю вены в трубы,
Ты, если можешь, выручай.
И шепчет ночь, что ты мне нужен,
Из рук меня не выпускай,
И забирай стакан жемчужин,
Всю эту ночь и весь мой чай.